Фото: 1zoom.ru/kycb
Привычно и не спеша обходим знакомое скошенное поле в поисках вальдшнепа. Мой напарник высвечивается птицу мощным фонарем, я иду позади с большим сачком на длинном удилище. В этот год поле раскосили на славу, нам простор.
На небе повис огромный диск луны, заливная мягким светом все вокруг. Хоть газету читай, как выразился один наш коллега.
В такую пору вальдшнеп близко не подпускает и пролёт сам по себе вялый. Кому охота стать добычей ночных хищных птиц?
Однако мы ходим, ищем. 700 км проделанной дороги обязывают и свободных дней не так много. Спускаясь в не знакомую часть поля, фонарь выхватил не понятный чёрный силуэт, он возвышался над мелколесьем, но в нём было чужое первозданной природе.
— Вышка для засидки, – мелькнуло в голове.
Прошу напарника осветить место.
Ну да, типичная вышка. Сделана добротно и по-хозяйски. Перед ней не скошенная полоса презревшего овса.
— Так вот она где, — говорит напарник. – Фермер из соседнего села ещё три года назад говорил, что у него вышка стоит и просил там ночью не ходить, не пугать его кабанов. А только сейчас увидели…
В этот момент округу потряс протяжный вой.
— Волки! — мелькнуло у меня в голове. — Ну конечно, все правильно и классически — осень, ночь, луна, волчий вой. В природе все постоянно — осень и серым отшельникам пора собирать стаю, иначе зимой не выжить.
Я остановился, пытаюсь определить место. Вот басисто воет вожак, вот в стороне тоненьким голосом ему ответил молодой.
Напарник повернулся ко мне и мягким голосом произнес:
— Ты не бойся, это волки.
Комично. Понятно конечно, что волк за версту оббежит человеческий запах в лесу. Но всё же становится не по себе. И с детства все помнят — придет серенькой волчок и укусит за бочок.
В этот момент в деревне за спиной раздаётся протяжный вой, явно не волчий. Вспоминаю, что сосед завёл себе кобеля какой-то не понятной породы. Толи хаски, толи лайки.
Молчал бы, дурачок… Знал бы ты, что за беду на себя кличешь.
Никогда ты не будешь своим этим лесным бродягам.
На утро к нам пришёл сосед с собакой на поводке. Мужичок в возрасте, с седой бородой. Но в данный момент находящихся под «мухой» и поэтому речь его была отрывиста, путана.
— Смотрю, собачка на поводке? Правильно переживаете, вчера волков не далеко от деревни слышали, – начал я.
— Это да. Фермер о из соседней деревни так и сказал мне, что видел четырёх штук. Говорит, береги кобеля. Не выпускай, а то унесут. У него там вышка в углу поля, кабанов он там караулит постоянно. Говорит в тепловизор видел, да стрельнуть не смог.
К обеду ближе мы поехали в уездный город — продуктов прикупить, отметиться у охотоведа, взять путёвку на охоту.
— Ооо, привет наука! — начал он бодро с порога. — Надолго к нам? Охотится будешь? Ну, садись, оформлю.
Сажусь напротив него и достаю документы. В уголке сидит степенного вида мужичок и они продолжают прерванную моим появлением беседу.
— Один ты, Иваныч, у нас в округе остался, кто промыслом пушнины ещё занимается, – говорил охотовед.
— Да, дело привычное и берут пока куничку. Одна напасть собаки в поселке, как на лыжи встанешь они передом бегут. Целая стая. Всё растащат, распугают, сожрут. Хуже волков, те хоть человека боятся, — отвечал Иваныч.
— Так стреляй, конечно! Раз не на цепи, да шарятся.
— Ага, — продолжил Иваныч. — В поселке нельзя стрелять. Да у каждой животины хозяин есть, по головке не погладят. Враз напишут, куда надо.
— Так в лесу стреляй, 200 метров от жилья. Скажи я разрешаю, напасть от них одна. С ними надо кончать.
— Ага, — разрешает он. — Слово сейчас, что вода — утечет и не поймаешь. Ты мне вот в путёвку запиши.
Он достал из кармана бланк путёвки и протянул охотоведу.
— Да как я напишу? Собака — не охотничий вид. И лимитов на них нет.
— Вот, вот. А то разрешает он….
Тут и я вступил в разговор.
— Да у нашего хозяина волки под боком живут спокойно, а ты тут про собак.
— Волки? Какие волки? Где видели? На карте покажи, — встревожился охотовед.
— Вот вчера только слышали.
Мы переместились к огромной карте угодий, весящей на стене.
— Так, — начал я. — Вот тут мы их услышали. Вчера выли, с 9 до 10 вечера примерно. От села километра полтора, а от вышки охотничьей, на поле, метров 900. Слышал матерого и молодого, но фермер говорит видел в тепловизор четырех, когда на вышке кабана караулил.
Я водил пальцем по карте, показывая ориентиры. Он нервно смотрел на карту.
— Это с прошлого года остались, офлажили их, семерых взяли. Да трое ушло. Снегу жменька была, зимой не добрали.
Тут в его лице произошла моментальная перемена, как молнией скользнула в воздухе.
— Вышка? Фермер? Это Сашка с Потапово? Так других рядом и нет, – бубнил он.
— В углу там вышка его на кабана, — я показал на карте. — Года три назад он нам про неё ещё говорил, — искренне отвечал я.
— Да он у меня лицензий-то ни разу не брал на копыта, только утку, — уже с явным раздражением произнёс охотовед.
Тут и до меня начало доходить — карабин, тепловизор, глушитель по типу «банка» и дозвуковые патроны. Твари что хочешь, выстрелов не слышно, никто и не доложит. А клин овса всегда не докосить можно. Идеальное преступление, длящееся три года.
Охотовед схватил лежащий на столе телефон и выбежал в коридор, на ходу набирая цифры. Рассержен он был сильно.
Из ступора меня вывело глухое покашливание Иваныча. Он явно хотел привлечь моё внимание, увидев мой взгляд и произнес:
— Да, паря, вломил ты его по полной!
